Из Письма Л. С. Пушкина М. В. Юзефовичу

20 декабря 1836 г. Ставрополь

<…> Прибыв в Тифлис совсем без денег, как ты знаешь, я поселился в кредит у нашего друга Сольтсманна и в кредит прекрасно ел и пил у нашего друга Матасси. Таким обазом прошло несколько месяцев, и я не получал никакой денежной помощи. Наконец брат мой сообщает, что он отказался от управления имением, и, так как я просил его прислать денег и заплатить тебе, он ответил мне перечислением того, чего я стоил своей семье. Итак, я прожил почти два года в Тифлисе и на протяжении всего этого времени получил всего 500 руб. ассигн., которые прислал мне отец, извинившись, что они немного задержались. Скажу тебе, что я терпел самую  мерзкую нищету. Испытывающий все лишения, которые только можно вообразить, обремененный долгами, терзаемый кредиторами, желанием и невозможностью заплатить им и тебе, мой добрый друг (ибо что бы ты не говорил, тебе, вероятно, нужны деньги), и не иметь даже на что послать тебе письмо. Вот мое положение в течение двух лет. Я полностью порвал со своей семьей, моя бедная матушка умерла, я скорблю о ней больше,  чем ожидал; отец мой оставляет меня подыхать с голоду, а моему брату <…> на меня; итак, у меня осталается только сестра, которую я еще люблю, но это не относится к тебе, друг мой, который сердится на меня за вынужденное молчание.

Поговорим немного о другом, о моей службе, например. Когда я представлялся барону Розену с просьбой определить меня на ту или иную должность, он принял меня по-свински и отказал наотрез; и только  через 3–4 месяца я снова надел военную форму. Итак, я причислен к кавалерии, вчера прибыл в Ставрополь, откуда буду послан в один из казацких линейных полков. Такова моя карьера.

Вскоре напишу тебе больше, сообщу подробности о Тифлисе, который вопреки всему я еще страстно люблю и который доставил мне много приятных мнгновений, несмотря на мое положение и несмотря на барона; но об этом напишу не сегодня, я подавлен  и могу лишь просить тебя писать мне и писать чаще – это, быть может, будет моим единственным утешением. Я больше ничего не жду от будущего. Вот мой адрес <…>

Из письма Л. С. Пушкина С. Л. Пушкину

10 марта 1837 г. Станица Червленная

Со 2 января и по сей день я непрестанно участвовал в делах против чеченцев, и отряд наш не имел ни с кем каких-либо сообщений, по каковой причине только 15-го сего месяца курьер Всеволожского доставил мне 500 <рублей> и два ваших письма. Ужасное сие известие убило меня, и я стал как безумный, сам не понимая, что делаю и что говорю. За утратою потребного для службы духа, я оставил отряд и вот уже два дня нахожусь на кантонир-квартирах нашего полка. Будь у меня сто жизней, я отдал бы их все за жизнь брата. В страшный день его смерти тысячи пуль летали вокруг меня – и почему только был сражен не я, бесполезное и одинокое создание, уставшее от жизни и кидавшее ее в течение 10 лет кому попало.— Вы ничего не пишете о Гекерне, где он? Это единственное, что еще представляет для меня интерес[1]. Пишите мне обо всем, о всех скорбных подробностях, ежели достанет у вас для сего духа.— Прощайте, дражайший и еще раз дражайший Папȧ, больше нет сил писать, все во мне перевернуто.

Станица Червленная, 19 марта

<…> Ради Бога, пришлите его портрет, гравированный Уткиным и вставленный в рамку, здесь этого никак нельзя сделать.